Минский Психоневрологический Диспансер - Правда о психиатрии



18.04.2014 Анонимныйпользователь

После окончания медучилища по распределению попала в минский городской психоневрологический диспансер. Два года проработала в этом гадюшнике процедурной медсестрой, после ушла в частную клинику и нисколечки об этом не жалею. Поверьте, я сумею вас убедить, что наша психиатрия это не г**но, это гораздо хуже.
После медунивера в ПНД приходит много молодых специалистов, только вот остаются там работать считанные единицы. Большинство молодых специалистов просто не выдерживают работы в таком гадюшнике и переучиваются на другие медицинские специальности. Если приходишь туда, нужно быть такой же счью как все. А если будешь белой вороной - заклюют.
Очень много злоупотреблений. Этих психбольных на***вают как только могут. Родственники платят врачам, чтобы отбирать у больных их квартиры, дачи, банковские счета. Деньги очень хорошо портят родственные отношения, особенно когда семья "дружная".
Был у нас один "больной", у которого раньше была своя фирма, приносящая хороший доход. Мебельное производство где-то в промзоне. Обратился к психиатру его соучредитель, который пожелал прибрать к рукам весь бизнес. И вот консилиум врачей принял решение о том, что из-за неадекватного поведения и возможной опасности для себя и окружающих успешного бизнесмена нужно принудительно госпитализировать в РНПЦ психического здоровья. Тем в свою очередь тоже бабла отстегнули, чтобы они всё красиво расписали ну и "пролечили" как следует. Выпустили через несколько месяцев. Что они там с ним сделали! Это был уже как-будто другой человек. Из энергичного и целеустремлённого мужчины он превратился в дряблую развалюху. Это всё действие нейролептиков в "лечебных" дозах. Ну а пока он находился на "лечении" на его фирме произошла реструкторизация и в виду наличия у него психического расстройства его освободили от должности директора. От себя скажу: ему ещё повезло, что он вообще вернулся из Новинок. Другим повезло меньше.
В нормальных медучреждениях даже в операционных установлены пишущие камеры (пишутся и видео, и звук). Это на случай, если кто-нибудь пожалуется, что не так лечили. В минском ПНД камеры только в фойе, в кабинетах их нет. Т.е. весь анамнез исключительно со слов врача. Типа что хочу, то и пишу. В психиатрии установка пишущих камер во всех помещениях просто необходима! Ну а как же тогда злоупотреблять? Как же взятки брать? У главврача на каждый аргумент есть свой контраргумент. Это из серии "пи**р всегда найдёт оправдание". Ну а взяточки-то там брать любят . . .
Помните: психотропные препараты ещё никому не помогли. Сделать хуже - несомненно. У любых препаратов, применяющихся в психиатрической практике, есть побочные реакции. Не только соматические, но и психические. Все нейролептики угнетают волю. Что есть человек без воли? Наверное, зомби. Им очень легко манипулировать. Апатия, абулия, суицидальные мысли, перепады настроения, маниакальное поведение - всё это побочные реакции психотропных препаратов. Врачи в таких случаях говорят: "Что ж, одно лечит, другое калечит".
Смерти подобно в нашей стране обратиться за психиатрической помощью. Где-нибудь в европейских странах, где соблюдаются права человека, может быть. Но только не у нас. В Европе если санитар на больного руку поднимет, он будет всю жизнь ему компенсацию выплачивать. А у нас санитары больных лупят почём зря. Вы когда-нибудь заходили на официальный сайт минского психоневрологического диспансера? Если нет, то ничего не потеряли. Создаётся видимость полного благополучия. Мол, чуткий и отзывчивый персонал, компетентные специалисты, квалифицированная помощь . . . Ну просто идиллия!
Однако "быть" и "казаться" - совершенно разные вещи. На официальном сайте минского ПНД вашему вниманию представлено то, какими они хотят казаться окружающим. Но что за этим стоит? Как это всё на самом деле?
Эти ихние "психбольные" - совершенно бесправные, которых там никто даже за людей не считает. Ими манипулируют как хотят. Путём обмана и злоупотребления доверием их понуждают принимать нейролептики. Эти препараты ингибируют некоторые функции мозга. Утрачивается воля, своё собственное Я. Человек, сам того не замечая, постепенно превращается в зомби. На фоне терапии нейролептиками делаются соответствующие внушения. Человеку внушают, что он как-бы дефективный, в связи с чем ему необходимо посещать психиатра и принимать лекарства.
Используя современные психотропные препараты и немного техники вербального внушения любого совершенно нормального человека при желании можно сумасшедшим сделать.
Есть здесь множество различного рода злоупотреблений. Например, "больного" можно понудить подписать некоторые бумаги. Часто на отчуждение имущества. Есть случаи ссуальной эксплуатации. Не только женщин, но и мужчин. Да, среди врачей-психиатров есть гомоссуалисты. Причём никаких изнасилований, всё как-бы добровольно. Человек находится под действием психотропных препаратов, и, путём вербального внушения его склоняют к вступлению в половую связь.
Человека, состоящего на учёте в ПНД, очень легко запугать: ВКК во главе с жиросвином Кропой А.Ф. плюс несколько подписей врачей - и принудительная госпитализация в РНПЦ психического здоровья, а оттуда можно и не вернуться. Поэтому должностные преступления, совершаемые работниками психоневрологического диспансера, как правило, остаются безнаказанными.
Так что как видите, наша психиатрия - Это гораздо хуже.

ул. Бехтерева д. 5

Беларусь, Минская обл., Минск

Ответить на жалобу



Адрес
ул. Бехтерева, 5
Минск
Минская обл.
Беларусь - 220026



(+37517) 295 45 98
(+37517) 361 17 90 (факс)

mgkpd.by



Здоровье •
Медицинское учреждение

Сортировать Дата

Гражданская комиссия по правам человека (ГКПЧ) - это некоммерческая общественная организация, которая занимается расследованием и преданием гласности нарушений прав человека в области психиатрии.

Тысячи людей ежегодно обращаются в ГКПЧ, чтобы сообщить о злоупотреблениях и преступлениях в психиатрии, о неправомерном лишении свободы, мошенничестве, ссуальном насилии, бесчеловечном обращении и жутких условиях в психиатрических учреждениях. ГКПЧ документирует все эти злоупотребления и преступления и помогает людям донести сведения о них до соответствующих органов власти. Комиссия также проводит более широкое расследование деятельности психиатров, например, мошенничество со страховками, высокий уровень смертности в психиатрических учреждениях, незаслуженное навешивание на детей диагностических ярлыков типа "ребенок с психическими отклонениями" и подсаживание на психиатрические препараты миллионов людей.

За последние десять лет расследования, проведённые ГКПЧ, привели к судебному преследованию тысяч психиатров, психологов и работников сферы охраны психического здоровья. Это подтолкнуло законодателей и страховые компании к тому, чтобы прекращать финансирование преступных психиатрических практик и проводить законы о защите граждан от психиатрии.

Благодаря действиям ГКПЧ были спасены тысячи жертв психиатрии, восстановлены законные и гражданские права пациентов, приняты законы о психиатрической помощи, ограничивающие произвольное применение электрошока и психохирургии и запрещающие использование этих диких методик на детях, а в законодательство были внесены изменения, в соответствии с которыми случаи половой агрессии психиатров в отношении пациентов рассматриваются как уголовные преступления. Сотни людей, выживших после того как они побывали в руках психиатров, получили компенсации на сумму в десятки миллионов долларов за понесённый ими ущерб.

2 Ответить

20.06.2014 Анонимныйпользователь

Злоупотребления и врачебные ошибки в психиатрии
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Злоупотребле́ния в психиатри́и — использование этой клинической дисциплины, положения и полномочий врача-психиатра, а также персонала психиатрических учреждений во зло, во вред пациенту либо его близким. Врачебные ошибки, как и злоупотребления, тоже могут причинить существенный вред психически больным и даже здоровым гражданам[1].

История психиатрии и связанных с ней злоупотреблений

На протяжении столетий в обращении с душевнобольными обычны были связывание и содержание на цепи, побои, попытки «лечения» голодом и др. Вплоть до конца XVIII — первой половины XIX века узники заведений для душевнобольных в Западной Европе содержались в тяжёлых условиях: в каменных «мешках», лишённые солнечного света и прикованные цепями, зачастую голодая и подвергаясь избиениям[2]. Живший в XVII веке английский врач Томас Уиллис писал:
« Для излечения безумных нет ничего более действенного и необходимого, чем их благоговение перед теми, кого они считают своими мучителями . Буйные помешанные быстрее излечиваются в тесных помещениях, посредством наказаний и грубого обращения, чем с помощью лекарств и врачебного искусства . Их пища должна быть скудной и малоприятной, одежда лёгкой, постель твёрдой, а обращение с ними жёстким и строгим.[3] »
«Дом умалишённых», Гойя

Уже в новое время получают известность случаи использования психиатрии в немедицинских целях. Даниель Дефо возражает против царящего в частных «сумасшедших домах» полного произвола в отношении оплаты, эксплуатации пациентов и их наказаний, а также против использования этих домов гражданами «из числа выдающихся людей», чтобы на время или навсегда упрятать туда своих неугодных жён[3].

Во французских госпиталях безумные содержались в обществе политических заключённых и абсолютно аморальных личностей (как, например, маркиз де Сад). Достаточно было lettre de cachet (который легко было получить, но почти невозможно оспорить), чтобы отправить неугодного человека в госпиталь — во Франции такие госпитали занимали промежуточное положение между полицейской и судебной властями и служили третьим внутриполитическим элементом абсолютистского государства, инструментом господства и попечения, наказания и приучения к труду, порядку и морали[3]. Французский врач П. Кабанис восставал против лёгкости, с которой по первому требованию родственников, друзей и просто соседей раскрывались двери заведений для умалишённых:
« В этом кроется социальная опасность. Разве не известно, например, что в Бисетре в «крепких отделениях» содержатся люди, душевное здоровье которых ни для кого не составляет вопроса? Правда, иногда в «сумасшедший дом» по протекции водворяют человека, которому по закону следовало бы быть не там, а в Бастилии, до ее разрушения. Но если многим кажется более приятным очутиться вместо тюрьмы среди буйно-помешанных, то это не исключает возможности и таких случаев, когда в эти условия попадает человек, не заслуживающий ни того, ни другого.[2] »

В Англии первой половины XIX века специальные комиссии, задачей которых было расследование условий содержания душевнобольных, обнаруживали массу злоупотреблений. В некоторых лечебницах пациенты на ночь загонялись в чуланы, где не было ни отопления, ни самых элементарных удобств; в палатах царили грязь и сырость; широко использовались наручники, от которых ткани повреждались до самой кости. В некоторых провинциальных учреждениях было принято с вечера субботы до утра понедельника приковывать пациентов к койкам и запирать их на ключ, пока персонал предавался отдыху. «Были обнаружены факты хронического голодания; повсюду комиссии наталкивались на нетопленые коридоры, едва нагретые комнаты, рваное белье, вопли и смрад. Некоторые больные неизвестно куда исчезали; из реестра смертных случаев иногда до 300 фамилий переносилось в списки поправившихся. Повсюду процветало воровство, фальшивые счета и т. д. Во время работы одной комиссии, которая не собиралась шутить, была сделана попытка сжечь заведение со всеми его больными, книгами и документами: план частично удался — канцелярия сгорела», — отмечает историк психиатрии Ю. Каннабих[2].
Г. Арно (1815), плакат «Портрет Уильяма Норриса» — вид душевнобольного Уильяма Норриса в тюремной камере в Бедламе, где он сидел прикованный 12 лет

В германских домах для умалишённых первой половины XIX в. практиковались избиения плетью и палками; в качестве метода лечения применялась так называемая механотерапия: вращательная машина, вращающееся колесо и вращающаяся кровать (действие последней приводило к наиболее тяжёлым эффектам: головокружение, тошнота, рвота, удушье, кровоизлияния в конъюнктиву глаз), смирительный стул и смирительная кровать, «мешок» (Sack). Применялись также жгучие втирания, прижигание калёным железом, «тошнотная терапия», специальные водолечебные приёмы (внезапное погружение в холодную воду, ледяной душ и пр.)[2].

В XX веке германские психиатры оказались причастны к нацистским программам насильственной стерилизации и эвтаназии. В 1936—1939 гг. проводилась массовая форсированная стерилизация лиц с психическими расстройствами; в 1939—1941 гг. в заведениях, переоборудованных из больниц, многим тысячам людей после «критической оценки» их состояния даровалась «мягкая смерть». Инициировавший акции эвтаназии приказ Гитлера фактически положил начало практике массовых убийств всех неугодных нацистскому режиму[1]. Массовые убийства людей с психическими расстройствами продолжалось вплоть до падения гитлеровского режима, и к концу войны количество жертв программы эвтаназии превысило 200 тыс. человек (по данным Нюрнбергского процесса — до 275 тыс. человек)[4]. В период с 1942 по 1945 год около 1 миллиона пациентов были замучены голодом в немецких психиатрических больницах[5].

По сообщению Си-би-си (англ.)русск., в канадской провинции Квебек 1940—1960 годов под руководством премьера провинции Мориса Дюплесси и Римско-католической церкви существовала практика многолетнего насильственного «лечения» тысяч интернатских детей, принятых за «умственно отсталых», без уведомления родителей. В дополнение к «лечению» препаратом хлорпромазин (аминазин) детей принуждали к подсобному труду[6]. Группа из примерно 3000 выживших жертв, называющих себя сиротами Дюплесси, попыталась привлечь к ответу правительство, церковь и Колледж докторов Квебека. По состоянию на 2001 год правительство Квебека отказывалось провести всестороннее расследование практики.

В СССР отсутствовали какие бы то ни было законодательные гарантии прав лиц с психическими расстройствами, в связи с чем любой психиатрический пациент мог быть недобровольно госпитализирован без судебной процедуры по просьбе его родственников, начальника на работе или по указаниям районного психиатра. Это создало предпосылки для массовых злоупотреблений в области психиатрии, в том числе для подавления несогласных с политическим режимом[7]. Кроме получивших широкую известность во всём мире политических преследований правозащитников-диссидентов, имели место также «локальные конфликты» граждан с представителями власти, заканчивавшиеся недобровольной госпитализацией в психиатрические стационары, клинических оснований для которой не было[1].

В Румынии в 60-е — 80-е годы, во время правления Чаушеску, в связи с партийными съездами, президентскими поездками, а также спортивными мероприятиями осуществлялась недобровольная госпитализация в психиатрические стационары не только лиц с психическими расстройствами, на тот момент не нуждавшихся в госпитализации, но и здоровых людей. Имели место тысячи случаев такого рода[1].
Виды злоупотреблений и добросовестных ошибок, современный период (конец XX — начало XXI века)

Кроме сознательных злоупотреблений, в психиатрии также имеют место и субъективные врачебные ошибки, обусловленные различными причинами: недостатком опыта и компетентности; влиянием психиатрического «мейнстрима» (включая взгляды влиятельных психиатрических «школ»); общепринятой ошибочной практикой локальных мед. учреждений, и т. п.
Неверная постановка диагнозов

Диагностика в психиатрии по само́й своей природе имеет в существенной мере субъективный характер — и это обуславливает нередко встречающиеся случаи постановки диагнозов «с перехлёстом»[8]. В частности, гипердиагностика представляет собой ошибочное медицинское заключение о наличии у обследуемого болезни (или её осложнений), которая на самом деле отсутствует либо выражена слабее, чем указано в заключении[9].

Общепризнанным является тот факт, что в 60-е — 80-е гг. XX в. в московской школе советской психиатрии получила распространение гипердиагностика шизофрении[1]. Диагностические критерии вялотекущей шизофрении, принятые А. В. Снежневским и его последователями, были значительно расширены по сравнению с критериями шизофрении, принятыми на Западе[10][11]; диагноз вялотекущей шизофрении нашёл применение в практике репрессивной психиатрии в СССР[10][11][12][13][14]. Кроме вялотекущей шизофрении, для объявления диссидентов душевнобольными также использовался диагноз «сутяжно-паранойяльное развитие личности»[15][16].

В постсоветской России, по мнению президента Общероссийской общественной организации «Независимая психиатрическая ассоциация» Ю. С. Савенко, «диагностика шизофрении по определённой инерции советской эпохи во многих местах ещё грешит так называемой гипердиагностикой, то есть ставится диагноз часто расширительно. В таких случаях… лечение оказывается часто неадекватным»[17]. По ряду оценок, психиатрические диагнозы в постсоветское время широко используются в корыстных целях[18][19]. Российский исследовательский центр по правам человека сообщал о случаях, когда против лиц, высказывавших недовольство властями, применялись диагнозы психических заболеваний[20].

Российский врач-психотерапевт и психолог В. Леви рассказывает, что людям студенческого возраста, страдающим депрессивными расстройствами, порой необоснованно ставится диагноз «шизофрения». Он также упоминает о случае, когда у двадцатипятилетнего Сергея К-ва, «четыре года безвылазно пролежавшего на диване лицом к стене» и получившего диагноз «шизофрения, простая форма» (это означает диагноз злокачественной шизофрении, приводящей к распаду личности), были обнаружены признаки недостаточности щитовидной железы. После назначения гормональной терапии состояние больного улучшилось: Сергей стал здоровым, успешным человеком[21].

По информации Би-би-си, в СССР, а также в России в постсоветское время многим детям, страдающим аутизмом, ставили диагноз «детская шизофрения», невзирая на то, что шизофрения представляет собой совершенно другое заболевание, которое в преобладающем большинстве случаев развивается в более позднем возрасте. При этом от ребёнка с диагнозом «детская шизофрения» нередко предлагали отказаться[22].

В советское время получила широкое распространение излишне частая диагностика психических расстройств у детей, обусловленная существованием нормы нагрузки у врача: имела место необоснованная психиатрическая диспансеризация детей психически здоровых, но отстающих в учёбе[23]. В постсоветское время критике часто подвергается избыточная диагностика умственной отсталости у детей, которых объявляют необучаемыми и направляют пожизненно в психоневрологические интернаты[24][25].

В 1991 году факты неверной диагностики были обнаружены в ходе исследования, проводившегося международной группой экспертов по детскому развитию в нескольких детских домах Москвы и Санкт-Петербурга при спонсорской поддержке неправительственной организации «Международная христианская солидарность»[26]. В группе испытуемых более одной трети из пятидесяти детей показали результаты в пределах нормы при обследовании с помощью стандартных тестов на интеллект. При более тщательном обследовании группы из тридцати четырёх детей обнаружено, что две трети так называемых «олигофренов» проявили интеллектуальные способности[стиль!], соответствующие среднестатистическим показателям или превышающие их[27].

По данным группы экспертов, посетившей Россию в июне 1994 г. («Дети Санкт-Петербурга», Анна Плесс и Жан-Клод Альт, доклад Международному комитету за человеческое достоинство ребёнка о правах детей в российских тюрьмах и детских домах на основе поездки 13—22 июня 1994 г.), многие обстоятельства, которые на Западе рассматриваются лишь как факторы риска, в России служат основанием для диагноза заболевания у «отказных» детей, приводящего к их дискриминации, а именно: дети, рождённые от родителей-алкоголиков, либо дети, матери которых страдали депрессией во время беременности, получают диагноз «энцефалопатия» и остаются с этим диагнозом до совершеннолетия; дети-сироты получают диагноз умственной отсталости; дети с единичным физическим пороком (к примеру, заячья губа или дефект речи), по мнению российских врачей, не вполне нормальны. Такие диагнозы, поставленные в раннем возрасте (порой множество диагнозов у одного ребёнка), приводят к нарушению права детей на полноценное развитие[28].
Неверная диагностика в западных странах

На Западе отмечается излишне частая диагностика других расстройств. Так, бывший председатель совета по формированию диагностических критериев АПА (DSM-IV) профессор психиатрии Аллен Фрэнсис (англ.)русск. в статье, опубликованной в The Los Angeles Times, писал:
« Наш совет экспертов упорно старался соблюсти консервативность и тщательность, но тем не менее, непреднамеренно сделал свой вклад в три фальшивые «эпидемии» — синдрома дефицита внимания, аутизма и биполярного расстройства. Очевидно, что наша сеть оказалась раскинута слишком широко, и она захватила множество «пациентов», которым скорее всего было бы намного лучше, если бы они никогда не попадали в систему психиатрической помощи.[29] »

По утверждению Американской психиатрической ассоциации, более 50 процентов американцев в течение жизни бывают психически больны; исследования АПА ещё в большей мере увеличили это число[30].
Метилфенидат (риталин), таблетка 10 мг (Ciba/Novartis) — препарат, часто назначаемый для лечения СДВГ

Особенно тревожным фактором является рост диагностики и лечения психических расстройств у детей, иногда даже в возрасте двух лет. Как отмечала в 2011 году известный американский врач М. Анджелл (англ.)русск., десять процентов десятилетних мальчишек каждый день принимают стимуляторы для лечения СДВГ, а 500 000 детей принимают нейролептики. Вначале СДВГ, проявляющийся гиперактивностью, невнимательностью и импульсивностью, был самым быстрорастущим диагнозом у детей школьного возраста, однако в середине 1990-х годов два влиятельных психиатра в Массачусетской больнице выдвинули предположение, что многие дети, которым ставится диагноз СДВГ, на самом деле страдают биполярным расстройством, которое иногда можно диагностировать ещё в младенчестве. Это спровоцировало рост диагнозов «юношеского биполярного расстройства». В DSM-V предлагается частично заменить этот диагноз на совершенно новый, называемый «расстройство нерегулируемости характера с дисфорией» — диагноз, который Аллен Фрэнсис называет «новым монстром».[31]

По данным на 2006 год, диагноз биполярного аффективного расстройства выставлялся детям до тринадцати лет в семь раз чаще, чем десять лет назад, а количество рецептов на психотропные средства для детей увеличилось в пять раз[32]. Растущее количество диагнозов биполярного расстройства, выставляемых детям и подросткам, вызывает ожесточённые споры[33]. По утверждению Габриэля Карлсона, профессора психиатрии и педиатрии из университета Стони-Брук, факт, что детям слишком часто и неверно ставят диагноз «биполярное аффективное расстройство», не вызывает сомнений[32]. Впрочем, другие врачи высказывают противоположную точку зрения: биполярное расстройство диагностировалось прежде слишком редко[32]. Постановка диагноза «биполярное расстройство» детям, как считают авторитетные специалисты, практически невозможна из-за отсутствия адекватных диагностических критериев БАР, применимых для этого возраста[34][35][36]. По мнению А. Фрэнсиса, наличие в справочнике «детского биполярного аффективного расстройства» — ошибка, позволяющая родителям, зачастую виноватым в резких переменах детского настроения, оправдывать себя[37].

Установлено, что в последние годы в США диагноз «биполярное расстройство» ставится в 4 раза чаще[38], как по сравнению со странами с высоким доходом на душу населения, так и со странами с низким доходом, так же как и с количеством таких диагнозов в США в более ранний период (1953—1959 годы)[39].

Ещё одной нередко отмечаемой проблемой является гипердиагностика в западных странах клинической депрессии. По данным британской общественной организации Mind, занимающейся проблемами психического здоровья, количество рецептов на антидепрессанты, выписанных в Великобритании в 2006 году, достигло 31 миллиона; по мнению авторов публикации, врачи слишком охотно назначают пациентам, страдающим депрессивными расстройствами, медикаментозное лечение, и редко используют альтернативные методы, такие как психотерапия и физические упражнения, которые тоже эффективны в борьбе с лёгкими и среднетяжёлыми формами депрессии[40]. В книге The Loss of Sadness («Утрата печали») американских профессора социологии А. Хорвица и профессора психиатрии Дж. Уэйкфилда речь идёт о неоправданно широкой диагностике депрессии и о медикализации (англ.)русск. простых человеческих чувств: волнения, печали, скорби, застенчивости[41]. А. Фрэнсис также называет причины, по которым «психиатрические диагнозы всё более приближаются к границам нормы»: интересы фармацевтической индустрии; навязываемый обществом в качестве нормы конформизм; облегчение, которое испытывают люди, получающие возможность дать название своему психическому состоянию[37]. Схожими причинами может быть обусловлена гипердиагностика СДВГ в Соединённых Штатах.
Недобровольная госпитализация без достаточных оснований

Госпитализация в недобровольном порядке в психиатрический стационар без достаточных оснований является грубейшим нарушением прав граждан, сопоставимым с незаконным лишением свободы[19]. Случаи необоснованных госпитализаций в постсоветской России, по данным правозащитников, встречаются часто[42][43][44][45]. Юрист А. Л. Бурков отмечает, что порой решения о госпитализации принимаются на основании информации, полученной по телефону или в письме, без осмотра лица, не говоря уже о его освидетельствовании комиссией[46].

Злоупотребление необоснованной госпитализацией основывается на расширительном толковании понятия «опасности», присутствующего в статье 29 Закона о психиатрической помощи (в этой статье оговариваются условия недобровольной госпитализации). Президент Независимой психиатрической ассоциации Ю. Савенко указывает, что «опасностью» стали называть «назойливые приставания… эпатажные тексты в личном компьютере… участие в акциях протеста, голодовки протеста, реакции протеста против неожиданно и грубо используемых недобровольных мер»[47]. Однако людей, психически абсолютно здоровых, госпитализируют, по мнению представителей ассоциации, чрезвычайно редко; необоснованной госпитализации чаще подвергаются люди, психические расстройства которых выражены не настолько, чтобы оправдать необходимость помещения в психиатрический стационар[45].

Осенью 2005 года чебоксарский правозащитник Альберт Имендаев, давний оппонент президента Чувашии Фёдорова, был с многочисленными нарушениями по процедуре и срокам помещён в психиатрическую больницу[48] — за считанные дни до заседания местной избирательной комиссии, на котором должен был решаться вопрос о регистрации А. Имендаева кандидатом в законодательное собрание города[48][49]. Спустя 9 дней А. Имендаева отпустили на свободу, однако срок регистрации кандидатов уже закончился[48][49].

В 2007 году активист коалиции «Другая Россия» Артём Басыров был недобровольно помещён в психиатрический стационар накануне планировавшегося «Митинга несогласных», одним из организаторов которого выступал А. Басыров[50]. А. Басыров страдал нетяжёлым психическим расстройством, однако реальных оснований для госпитализации не было: Артём нуждался в амбулаторной терапии, но не в недобровольном стационарном лечении. В предоставленном суду мотивированном заключении врачебной комиссии тяжесть психических расстройств была грубо преувеличена[51]. Не было оснований для стационарного лечения и в случае с Андреем Новиковым[52][53] — журналистом, заключённым в тюрьму по обвинению в «экстремизме» после того, как публично критиковал политику В. Путина в Чечне, и направленным на принудительное психиатрическое лечение[42]. Объективное судебное разбирательство не нашло бы состава преступления в предъявляемых А. Новикову обвинениях, однако решить дело наиболее удобным образом позволили наличие давнего психиатрического диагноза вкупе с расширительной трактовкой понятия «опасности» как причины недобровольной госпитализации[47].

Широко известным стал и получил освещение в международной прессе случай Ларисы Арап, активистки Объединённого гражданского фронта из г. Апатитов, госпитализированной после того, как она дала местной газете интервью, в котором резко критиковала состояние государственных психиатрических больниц в области[42]. Несмотря на то, что у Л. Арап имелись психические расстройства, требующие лечения, её стационирование было необоснованным: Лариса нуждалась в амбулаторной терапии и не представляла опасности ни для себя, ни для окружающих. Стационирование осуществилось в грубой форме и сопровождалось применением насилия. Отказ администрации больницы от перевода Л. Арап на амбулаторное лечение был продиктован явно не медицинскими соображениями[54]. После того, как российский уполномоченный по правам человека послал делегацию в Апатиты для пересмотра дела Л. Арап, Лариса была освобождена[42].

Правозащитная деятельность Дмитрия Щекотова, отстаивавшего права простых жителей Муромцевского района в конфликтах с начальством и представителями местной власти, привела к обвинению его в клевете на главу местной судебной власти и к недобровольной госпитализации[55]. Проведя в «буйном отделении» более двух суток в тяжёлых условиях, без пищи, воды и лекарств, Щекотов был признан комиссией врачей Омской психиатрической больницы вменяемым и выпущен на свободу. Пребывание в течение двух суток без необходимых Щекотову глазных капель нанесло ущерб здоровью правозащитника: Щекотов полностью лишился зрения[55][56]. Саргатский правозащитник Николай Скачков также был недобровольно госпитализирован в психиатрическую больницу Муромцевского района, однако провёл в ней восемь месяцев[55]. Психиатрическое обследование ему предписали пройти по той причине, что, по подозрению следователей, он страдает «обострённым чувством справедливости»[57].

В Калмыкии руководитель гуманитарной организации «От сердца к сердцу» Лидия Дорджиева была помещена в психиатрическую больницу после того, как она возглавила голодовку инвалидов и многодетных матерей, протестовавших против задержки выплат государственных пособий. Врачи признали Л. Дорджиеву здоровой, примерно через неделю она была выписана и впоследствии получила убежище за рубежом[58].

Причиной применения недобровольных мер по отношению к Валентине Сильченко стал конфликт между нею и дочерью Надеждой из-за трехкомнатной квартиры в центре Москвы. Дочь Валентины намеревалась выехать за границу и перед этим разменять квартиру, однако В. Сильченко не соглашалась на размен. Несколько раз Н. Сильченко удавалось добиться недобровольной госпитализации матери. В очередной раз выйдя на свободу, Валентина оспорила заочно принятое решение о её недееспособности. Также она возбудила судебный иск против тех, кто лишил её свободы; дело тянулось несколько лет, однако в конечном счёте госпитализация была признана незаконной, а врачей психоневрологического диспансера, выписавших направление, обязали выплатить Валентине компенсацию[59].
Недобровольное освидетельствование без достаточных оснований

По данным Уполномоченного по правам человека в РФ О. Миронова (доклад за 1999 год), большое число нарушений прав граждан связано с недобровольными освидетельствованиями лиц без их согласия или согласия их законных представителей[19]. Согласно части 4 статьи 23 Закона «О психиатрической помощи…», решение об освидетельствовании должно приниматься на основании предположения о наличии у человека тяжёлого психического расстройства, если он представляет непосредственную опасность для себя или для окружающих, либо находится в беспомощном состоянии, либо может нанести существенный вред своему здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если будет оставлен без психиатрической помощи[19][60]. Обычно такое предположение носит вероятностный характер. Некоторые врачи-психиатры — пишет О. Миронов — трактуют данное положение излишне широко, и это приводит к тому, что для освидетельствования зачастую бывает достаточно жалобы соседей, из ЖЭКа, почтового отделения и т. д., при этом очень часто гражданину может быть нанесен значительный моральный вред.[19]

В республике Башкортостан, как отмечал О. Миронов, при применении мер принудительного характера врачи-психиатры, не встречаясь с больными, обращались в суды с заявлением о даче санкции на их недобровольное психиатрическое освидетельствование, и суды давали санкции, также не выслушав и не видя больного. В качестве примера приводится случай гражданина Б., в кассационном порядке обжаловавшего такого рода решение суда. Верховный суд Республики Башкортостан отменил постановление районного суда г. Уфы, обосновав своё решение тем, что данных, которые могли бы служить основанием для недобровольного освидетельствования, в предоставленной документации не было. В ходе проверки представленных материалов выяснилось, что гражданин Б. является членом Союза писателей республики, ведёт трезвый образ жизни, пользуется доверием и уважением соседей. Заключение психиатрического учреждения о необходимости освидетельствования было основано лишь на анализе писем и обращений гражданина Б. в органы власти.[19]

В обзоре деятельности общественной приёмной Независимой психиатрической ассоциации отмечалось, что не только психиатрические диагнозы, но даже и случаи простого психиатрического освидетельствования, тем более недобровольного, активно используются в корыстных целях, «начиная от злоупотребления квартирами до политической дискредитации и манипулирования»[18].
Недееспособность: злоупотребления и ошибки

Как отмечают правозащитники, несовершенство существующего в российской правовой системе института недееспособности приводит к частым нарушениям прав недееспособных[61][62]:201: например, к злоупотреблениям в целях присвоения имущества[61][63]. Приватизация в 1990-е гг. привела к тому, что количество судебных дел о недееспособности возросло в 3—4 раза: в одних случаях людьми движет желание защитить родственников, страдающих психическими расстройствами, от квартирных махинаций, в других случаях — стремление завладеть квартирой своих престарелых или больных родственников, прикрываясь диагнозом «недееспособность». Не обязательно роль в этих случаях играет коррупция медицинских или правоохранительных органов; порой врачи-эксперты совершают ошибки, к примеру из-за побочных средств препаратов, по причине которых человек выглядит неадекватным[61].

По словам известного юриста Ю. Аргуновой, в 90 процентах случаев судебно-психиатрических экспертиз на предмет выявления недееспособности лицо, как правило, признаётся недееспособным[64]. Правозащитник С. Курбанов указывает, что эксперты выносят своё заключение, имея в деле обычно лишь заявление, в котором психическое расстройство лица заведомо «утяжелено», и определение суда о назначении судебно-психиатрической экспертизы с приложением набора медицинской документации. Данные о социальном статусе лица в преобладающем большинстве случаев отсутствуют[62]. На прошедшей в 2009 году конференции, посвящённой правовым и этическим проблемам психиатрической помощи, отмечалось, что суды зачастую отождествляют психическое расстройство с недееспособностью и не ставят перед экспертами задачу выяснить, в отношении каких именно действий лицо не может понимать значение своих действий и руководить ими[65].

Согласно Ю. Аргуновой, институт недееспособности используется родственниками «для того чтобы оставить за собой дачу, чтобы отнять у близкого наследство, чтобы кто-то не имел возможности воспитывать своего ребёнка или [в целях] упростить процедуру бракоразводного процесса»[64]. По утверждению адвоката Ю. Фомина, «родственники или соседи используют подкуп врачей или сговор с ними на участие в будущей прибыли»[44].

Правозащитниками отмечается, что возможность злоупотреблений, в том числе присвоения недвижимости или другого имущества пациентов, возникает, в частности, со стороны психиатрических больниц, нередко выполняющих функции опекунов и попечителей госпитализированных лиц[43]:430. Аналогичным образом и недееспособные лица, помещённые в психоневрологические интернаты, являются бесправными в отношениях с этими учреждениями, выполняющими, в соответствии с законодательством, функции опекунов[66]. В СМИ отмечалось, что выпускников детских домов и школ-интернатов порой отправляют незаконно в психоневрологические интернаты, лишая их квартир и массово признавая недееспособными, причём экспертиза проводится заочно[67].

Известными случаями явились случаи Павла Штукатурова и Кати Тимочкиной. П. Штукатуров был признан недееспособным заочно, не будучи извещён о судебном заседании, и длительное время не знал о своей недееспособности.[64] 27 марта 2009 года Европейский суд по правам человека вынес решение по делу «Штукатуров против России»; в решении было признано нарушение ряда статей Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. 27 февраля 2009 года Конституционный Суд России признал не соответствующими Конституции ряд положений Закона о психиатрической помощи и ГПК РФ, касающихся признания гражданина недееспособным и госпитализации недееспособного в психиатрический стационар. Поводом к рассмотрению послужили жалобы П. Штукатурова, М. Яшининой и Ю. Гудковой, признанных недееспособными в их отсутствие, без извещения о принятом судом решении. Заявители утверждали, что опекуны действовали в корыстных целях, стремясь завладеть их недвижимостью.[68]

Страдающая церебральным параличом сирота-инвалид Катя Тимочкина с 6 лет, невзирая на нормальный интеллект, жила в интернатах для лиц с глубокой умственной отсталостью, будучи с детства была лишена основных прав ребёнка и прав инвалида, образования и реабилитации[64][69]: она не училась в школе, не проходила обследования и не получала лечения по своему заболеванию, у неё не было индивидуальной программы реабилитации инвалида, санаторно-курортного лечения, кресла-коляски с ручным управлением, месяцами Катя не бывала на свежем воздухе, поскольку в здании отсутствовали лифт и пандусы[69]. Когда Екатерине исполнилось 18 лет, она была лишена дееспособности с процессуальными нарушениями и переведена против своей воли из Самары в интернат для психически больных в г. Похвистнево[70]. Стационарная судебно-психолого-психиатрическая экспертиза признала Тимочкину психически здоровой и не нуждающейся в опеке; тем не менее, все решения продолжала за неё принимать администрация интерната. Благодаря участию в судьбе Кати Тимочкиной Уполномоченного по правам человека в РФ В. Лукина, депутата Госдумы О. Смолина, Общественной палаты, Департамента здравоохранения Москвы, Уполномоченного по правам человека в Самарской области и газеты «Известия» удалось добиться решения о транспортировке девушки в специализированный реабилитационный центр в Москве для прохождения двухмесячного курса реабилитации.[64] При поддержке уполномоченного г. Самары и аппарата уполномоченного по правам человека в РФ тётя Екатерины получила разрешение от опеки взять Катю в отпуск на 1 месяц; по просьбе депутата О. Смолина Московский департамент образования зачислил Катю в московскую интернет-школу[69]. 13 августа 2009 года Кировский районный суд г. Самары признал Екатерину дееспособной[70].

В 2011 году в Новосибирске, по данным, публиковавшимся в СМИ, судебно-психиатрический эксперт областной психиатрической больницы Е. Феськова была признана виновной в получении взятки за помощь в признании недееспособным психически здорового человека; по приговору суда врача-эксперта приговорили к лишению свободы в исправительной колонии общего режима.[71]
Невменяемость: злоупотребления и ошибки

В советской судебной психиатрии имела место ситуация, противоречащая принципу презумпции психического здоровья, при которой психиатр-эксперт не только утверждал факт совершения подэкспертным общественно опасного деяния (до того, как его причастность к этим действиям будет доказана в суде), но исходя из данного утверждения ещё и оценивал опасность подэкспертного, заявлял о необходимости применения к нему принуждения и помещения в специальные условия. Функция правосудия в таких случаях сводилась к подтверждению заключения эксперта de jure, и это создавало благоприятную почву для злоупотреблений психиатрией, вызывало их обоснованную критику[72].

В материалах Независимой психиатрической ассоциации отмечается, что в современной российской судебно-следственной практике получение следствием заключения экспертов о невменяемости обвиняемого приводит к такой ситуации, при которой сбор доказательств прекращается и в суд направляется дело о применении медицинских мер принудительного характера. В результате люди с психическими расстройствами оказываются на принудительном лечении порой необоснованно, поскольку не совершали противоправных действий.[73]

Председатель «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин назвал «трагедией нашей страны» ситуацию, при которой человек, получивший психиатрический диагноз, становится беззащитен перед судебной системой. Следователь при этом не допрашивает свидетеля защиты о том, что человек невиновен, и, если человека признают невменяемым, его приговаривают к принудительному лечению. По словам А. Бабушкина, в его практике был случай, когда человек, который помог двум ворам украсть холодильник, провёл в психиатрическом стационаре много лет; один из основных участников преступления при этом получил год условно, другой находился в тюрьме год. Председатель «Комитета…» упомянул также о случае, когда диагноз психического расстройства был вынесен человеку, который вызвал скорую помощь к окровавленной девушке в подъезде и был обвинён в изнасиловании. Согласно опыту А. Бабушкина, люди с психиатрическими диагнозами при уголовном обвинении нуждаются в более надёжной защите, чем при отсутствии диагноза.[74]

Широко известным стал случай Дмитрия Медкова, молодого парня, обвинённого в убийстве собственной сестры (по версии правоохранителей, Дмитрий расчленил и сжёг тело убитой им девушки), который провёл в психиатрической больнице 3 года, получив диагноз «шизоф

4 Ответить

24.08.2014 лека

Я тоже выскажу прямое недавольство в отношении психиатрического центра в Новинках.., мой ребёнок проходил там обследование на поттверждение диагноза. Там не только не определили не чего но зомбировали ребёнка, а при выпеске врач который вел наблюдение ( тобишь был лечущим врачем), даже несызволила прокансультировать меня. Мне объяснили что она в отпуске, на что я позвонила ей на мобильный телефон.., и тут было самое интересное...-, , наш лечещий врач поднимает трубку и и мило общается со мной, объесняя ситуацию своего отсутствия, но стоя рядом с дверью ее кабинета я все прекрасно слушу и без мобильной связи" Вот и задается вопрос они там сами все ДЛЫ!!!????? Или на столько ОБАРЗЕВШИЕ!!!???? Что люди для них пустое место!!!???? После вуписки мне не предоставили не каких документов что мы пребывали там, хотя обязаны так как мы иногоподнии, и не кто не побеспокоился ознакомить с заключениями диагностик и объследований. А на вопрос о синеках и ссадинах у моего ребёнка мне дали понять типа -, , вы ведь знаети что это за, заведение.." и мол дети есть дети... Я вообще не понимаю как так можно жить неся такой негатив в себе!!!??????????????!!!???????

29.09.2018 Йозель Лазаревич

У ребенка были побои, ну и изверги, конечно же, желали это скрыть. Нужно было сразу же идти в милицию, писать заявление и проходить медицинское осведетельствование. Даже если побои нанесли какие-то дльные дети (в чем я сильно сомневаюсь), то даже тогда врачей следует привлечь по статье "халатность".

5 Ответить

13.04.2015 Серёга Бутовский

Минский психоневрологический диспансер , что на Бехтерева это очень страшный гадюшник .

1 Ответить

22.11.2018 Потапов_Потап_Потаповичъ.

В натуре.

6 Ответить

02.08.2015 Дмитрий13

Что же такое эта психиатрия: специальность медицины или такой способ расправы с инакомыслящими?
Так называемая "научная психиатрия" - это большая мясорубка. С одной стороны заходят люди, а с другой выходит мясо. От психиатров требуется лишь крутить рукоятку.
До сих пор не существует ни одного объективного метода исследования, с помощью которого можно было бы подтвердить или провергнуть психический диагноз. Вся диагностика базируется исключительно на субъективном мнении психиатра.
Ещё в прошлом веке психиатры психически больными считали гомоссуалистов, в веке нынешнем больными стали считать гбов, даже для этого болезнь придумали новую. И эта смена позиции "научной" психиатрии совпадает с попыткой навязывания русскому миру "европейских ценностей". Создаётся впечатление, что психиатрия - это не самостоятельная наука, а марионетка и кто-то дёргает за её нити. Ну а чего ждать от психиатров в веке следующем, психически больными они объявят плофобов???

08.08.2015 Дмитрий14

Радужные этапы американской психиатрии:
1786 г. Отменена смертная казнь для гомоссуалов.
1973-1974 гг. Американская психиатрическая ассоциация исключила гомоссуальность из списка психических расстройств.
1975 г. Медицинская Ассоциация США порекомендовала органам власти США признать право ссуальных меньшинств на заключение однополых браков. Психиатры-гомоссуалы создали секцию геев, лесбиянок и биссуалов, она стала официальным подразделением Американской психиатрической ассоциации.
1992 г. Всемирная организация здравоохранения официально исключила гомоссуализм из списка психических расстройств.
1999 г. Правление Американской психиатрической ассоциации приняло обращение к Всемирной психиатрической ассоциации с призывом изъять из всех руководств по психиатрии всякое упоминание о гомоссуализме как психическом расстройстве, то есть не только как психической болезни, но даже как психическом отклонении.
26.06. 2015 г. Верховный суд США легализовал однополые браки по всей стране.
Радужные этапы переживает и наша психиатрия. Идет настоящая экспансия ЛГБТ. И это продвижение ЛГБТ на постсоветском пространстве лоббирует, в частности, бывший главврач минского ПНД, ныне директор печально известных "Новинок" Александр Старцев. Старцев, являясь гомоссуалистом и плом, всячески лоббирует "западные ценности". Ну а как же "научная" психиатрия? Да никак. Это марионетка, не имеющая своего мнения и выполняющая чьи-то заказы. Пытается подвести под псевдонаучную основу то, что скажут хозяева.
Доктор медицинских наук Гарник КОЧАРЯН, известный ссолог, психотерапевт, автор многих научных статей и книг, в том числе и о гомоссуализме, в своих работах пишет, что начало было положено 15 декабря 1973 г. Тогда президиум Американской психиатрической ассоциации (АПА) под беспрецедентным давлением гомоссуального лобби Америки высказался за исключение гомоссуальности из реестра психических расстройств, что не было обосновано какими-либо научными исследованиями.

12.06.2016 Dmitrij_Voronin

Случаи симуляции в психиатрии отнюдь не редкость. Кому-то нужно откосить от армии, кому-то о тюряги. Все эти психические болезни с непонятными симптомами и синдромами - это какая-то фикция, больше похожая на фейк, на информационный вброс, чем на научную медицину. Психиатры изучают психиатрию по учебникам. По тем же учебникам симулянты учатся эти болезни симулировать. Получается порочный круг.
Однако если человел пытается косить под психическую болезнь, его начинают с позволения сказать "лечить" от этой болезни. Т.е. закалывать какими-то одурманивающими веществами, действия которых на организм психиатры сами не знают и не понимают. В результате "лечения" состояние здоровья уже больного подгоняется под установленный диагноз. Ведь эти препараты вызывают необратимые изменения в деятельности головного мозга. Зачастую после "лечения" уже больным устанавливают группу инвалидности. Причём совершенно обоснованно.
Как тут не вспомнить один анекдот, когда на консилиуме главврач говорит: ну что, будем лечить или пускай живёт ?

09.08.2018 Дмитрий1989

Польза от психиатрии и псих лекарств - как от помойного ведра.

Выгодополучателями от психотропных веществ являются фармацевтические корпорации типа файзер-гавняйзер и т.п. Вот они-то и получают сверхприбыли со всего этого. И клану Рокфеллеров абсолютно плевать на то, что из-за этого дма страдают простые люди.

02.10.2018 Йозель Лазаревич.

По телеканалу БЕЛСАТ показывали про одного мужчину, который стал жертвой карательной психиатрии. Он преподовал в ВУЗе, вроде даже ректором был. Потом вышел на пенсию и написал книгу патриотического содержания. В своей книге он очень нелестно отзывался о действующем режиме. Власть нашу критиковал.
За это его принудительно направили на "лечение" в РНПЦ психического нездоровья. Вот такое вот у нас правовое государство.
Все ведь понимают, что все это называется репрессией, но формально ведь не репрессируют, а "лечут". Ну а как там "лечут" - это уже другой вопрос. Людей закалывают конскими дозами психотропных веществ до такого состояния, что люди превращаются в овощи, лежат и ходят под себя.
Писателя и публициста продержали в психтюрьме несколько месяцев, после чуть живого выпустили на свободу. Вскоре его не стало.
Все понимают, что на самом деле является причиной смерти этого замечательного Человека, именно Человека с большой буквы.

Позиция белорусского режима понятна: смотрите белорусское телевидение, там вам расскажут, что у нас социально ориентированное государство, страна для жизни и т.д. и т.п. Ходите и повторяйте это как мантры. А кто не согласен - того на принудительное лечение в Новинки.
Вот такое вот у нас правовое государство.

06.11.2018 Потапов_Потап_Потапович.

https://www.youtube.com/watch?v=PuwYjvem14k

В Беларуси устанавливается практика советских традиций в судебных органах. Если человек критикует власть, то его обязательно отправляют на принудительное лечение в психиатрическую больницу для обследования. Там человеку дают надуманный диагноз. Получается по статье за оскорбление президента в психушку нормальных, а шизофреник Лукашенко дальше будет писать идиотские законы и делать психами народ.

Использование психиатрии в политических или иных немедицинских целях наносит огромный ущерб здоровью, человеческому достоинству и правам граждан, а также международному престижу государства.

17.03.2019 Аня1975

У психиатрии и диктатуры такое же будущее как у фма-диктаторов.

Минский Психоневрологический Диспансер - Правда о психиатрии

Комментарии